Я сижу на ступеньках.
Больших бетонных ступеньках, ведущих к моему дому и ярко освещённых солнцем с двенадцати до пяти.
Я сижу так только в августе, когда чувство близкой осени заставляет отчаянно цепляться за тепло улетающего лета.
Рядом - сетчатый заборчик, по которому в мечтах плетётся пахучая жёлтая роза, а в реальности - разве что неторопливые букашки.
От сетки падает тень. Она начинается от носков моих босых ног и заканчивается над коленками. Получаются сетчатые чулки. Такие носить я бы не рискнула - есть что-то неприличное в крупной сетке на ногах...
Но эти солнечные чулки смотрятся очень гармонично, радостно, и даже по-детски.
Это солнце так захотело одеть меня сегодня.
А солнцу всё можно...
Больших бетонных ступеньках, ведущих к моему дому и ярко освещённых солнцем с двенадцати до пяти.
Я сижу так только в августе, когда чувство близкой осени заставляет отчаянно цепляться за тепло улетающего лета.
Рядом - сетчатый заборчик, по которому в мечтах плетётся пахучая жёлтая роза, а в реальности - разве что неторопливые букашки.
От сетки падает тень. Она начинается от носков моих босых ног и заканчивается над коленками. Получаются сетчатые чулки. Такие носить я бы не рискнула - есть что-то неприличное в крупной сетке на ногах...
Но эти солнечные чулки смотрятся очень гармонично, радостно, и даже по-детски.
Это солнце так захотело одеть меня сегодня.
А солнцу всё можно...